Приписан к цеху Люцифера.
Последователь (так и не начатого ими) дела братьев Люмьер.
Закону Ома послушный гражданин.
Горячий приверженец правила буравчика, правила правой, равно как и левой, руки.
Любимое, но редко используемое выражение: «Коль есть у Вас претензии к этому свету — взгляните на тот».
Не любимое, но, подчас, используемое выражение: «Ученье — свет, а неученье — звук» — поскольку Свет — это то первое, чему Господь сказал: «Да будет!». Про звук Он вообще ничего не говорил.
Любимый анекдот на профессиональную тему (его мне рассказал лет 20 назад один пожилой английский Lightdesigner): «Жили-были на свете два неразлучных друга. И дружили они с самого малолетства. А как вошли они в трудоспособную и половозрелую пору, то поступили на службу в Театр. Один стал Рабочим Сцены, а другой — Осветителем. И прослужили они так вместе без малого 50 лет и 3 года. И пришла пора, и померли они — как это водится у друзей неразлучных — в один день и час единый. И вот стоят они рука об руку пред вратами Эдемскими, и встречает их апостол Пётр — седой, брадатый, в желто-синем облаченьи и с ключами от Рая. «Дружбой своей, — молвит апостол, — прямой и неложной, заслужили вы в глазах Господа райского блаженства. Паче, пока не перешли вы за врата сии, мне дозволено исполнить любое, но только одно, ваше желание». «Отче пресвятый, — отвечал Осветитель — я служил в Театре 50 лет и 3 года, и ни разу не видел на сцене настоящего Blackout’a. Если можно, отче, осуществи мою мечту». «Будь по-твоему», — промолвил апостол. И свет погас. И наступила тьма. И длилась 10 секунд. Когда же вновь стал свет, потрясенный Осветитель не увидел пред собою Райских врат. А на траве сидел запыхавшийся Рабочий Сцены, утирая кепкой пот с лица. «Что с тобой, дружище? И где Райские врата?» — спросил с тревогой Осветитель. «Так я, это... в чистую перемену их убрал». Несбыточная мечта: чтобы хотя бы профессионалы знали, что такое «чистая перемена» на сцене.